Недавно, в дни праздника Ту Бишват, мы в нашей большой группе
единомышленников на ватсап, делились своими детскими воспоминаниями о том, как
этот праздник проводили наши родители. Было интересно для некоторых из нас
узнать, что наши родители называли его “Хафт Мевахури» (семь разных фруктов), а
о названии Ту Бишват многие из нас узнали только в иммиграции.
Мы попросили Рафаэля Норматова, активного участника этой
группы, поделиться своими воспоминаниями об этой традиции в его самаркандской
семье, на что он сразу откликнулся и, как я поняла, с удовольствием в этот же
день написал то, что вы прочитаете ниже.
Думаю, все мы, люди того поколения, согласимся, что его рассказ – это
рассказ об образе жизни всех, или большинства из нас и наших родителей того
времени. По крайней мере – это точно то, что было в семье моих родителей, о чем
очень приятно и трогательно еще раз вспомнить.
Зоя Максумова
Посвящаю памяти
своей матери – педагогу Рене Хияевне Назгиновой
Сейчас,
живя уже много лет в иммиграции, накануне еврейских праздников мы идем в
магазин и легко без проблем покупаем то, что нам нужно для праздника. Но в
преддверии любого еврейского праздника я окунаюсь в свое детство, вспоминая не
только поступки своих родителей, но и нахожу ответы на вопросы, которым в
юности и молодости я не придавал значения.
Скажу
вам откровенно, я рос, на первый взгляд, в не религиозной семье, где вроде бы
не было присутствия Всевышнего, но вместе с тем моя мать – учитель советской
школы, которая находилась в еврейском квартале «Восток» Самарканда, – знала не
только наши еврейские традиции, но и религиозные законы.
Я
помню очень многое. Но праздник Ту би-Шват, как и Пасха, и Пурим, для меня
имели особое значение. В моем сознании не было религиозного участия и
восприятия, я не задавался вопросом «что это?» и «зачем?». Но у меня, видимо,
было какое-то восприятие на генетическом уровне и любовь ко всему тому, что
было отмечено печатью еврейства.
Мне
хочется рассказать своим детям, внукам, да и своим читателям о том, как много
лет тому назад мы готовились к этому празднику.
Мы
жили в такой стране, где каждая семья в конце осени запасалась продуктами на
зиму и весну. Этот запас состоял из картофеля, моркови, квашенной капусты,
лука. Но самое приятное воспоминание – заготовка фруктов, которые мы
начинали есть в праздник Ту би-Шват. Мама покупала зеленые яблоки,
каждое из которых я помогал заворачивать в бумагу или газету и складывать в
деревянный ящик.
В
подвале мы вывешивали гроздями виноград, огромную зеленую айву, которая со
временем желтела, зимние дыни и много-много сухих овощей и фруктов. Я помогал
маме выжимать виноград, когда она готовила красное и белое домашнее сухое вино.
Я даже принимал участие в приготовлении еврейской водки шехор.
Моя
спальня находилась прямо над подвалом, и запах всех фруктов (и особенно яблок!)
царил в моей комнате. Зимой у меня было прохладнее, но яблочный аромат стоил
того, чтоб немного помёрзнуть.
И
в канун праздника Ту би-Шват мы с мамой заходили в подвал, а потом готовили
праздничный стол. Но перед этим она покупала курагу, вяленую дыню, сухофрукты,
и мы обязательно готовили в этот вечер пельмени.
У
мамы были особые «свечи»: в эмалированную посуду она наливала масло, из ваты
делала фитиль и читала какие-то молитвы. При этом безнадежно смотрела на меня и
понимала, что всё это для меня не ведомо и далеко ментально и исторически.
Она
смирилась с тем, что несколько раз безуспешно пыталась дать мне хоть какое-то
еврейское образование (научить читать молитвы, выучить алфавит), но всё это
заканчивалось тем, что информация доходила до ушей КГБ, и у моего отца были
проблемы. Среди народа в сексотах (секретных сотрудниках КГБ) никогда не было
дефицита. Но я благодарю свою любимую мать, которая непринужденно из меня
лепила еврея, и я, как жираф, через много лет понял, зачем она всё это делала.
Была
у меня какая-то неосознанная борьба с советской системой. В 9-м классе
появились проблемы с КГБ, потом уже допросы в 1978-м, 1985 годах, и я часто
задумывался на счет собственной идентичности. Основой моей еврейской
принадлежности было то, что мой прадед Аба Хайр Бен Калта отдал жизнь,
отказавшись принять ислам и оставив после себя троих детей – Беньямина, Моше и
Лея, от которых в последствии пошли родословные Норматовых, Калонтаровых,
Елизаровых. И позже, особенно в Америке, я стал четче понимать свой голос крови
и внутреннее предназначение быть не только евреем, но и иудеем. И вижу своей
миссией передать всё свое наследие рода потомкам. Вот это была Тора и оружие
моих родителей, напоминающее нашу принадлежность.
В праздничный вечер было застолье: мы все ждали отца
за накрытым столом, у матери были от руки написанные молитвы брахи, и отец
вместе с нами вслух зачитывал их перед каждым из семи фруктов.
Хафт мева хури!
Уже
в начале 80-х в моем доме появилась Тора на русском языке, стали появляться
запретные книги, и я начал знакомиться более обстоятельно со своей религией и
историей.
И
я благодарю судьбу, что эмигрировал и кое-что в своей жизни понял. Но еще очень
много того, чему мне нужно учиться.
Рафаэль Норматов,
Нью-Йорк
